Спасение

Что же случилось с одиноким Гедом?
Как далеко тогда он смог зайти?
Вернулся ли домой своим же следом,
Или нашел он новые пути?
Как Джина побеждала свои страхи?
Как продолжала вновь и вновь писать?
Использовав запасы все бумаги,
Забыв совсем, что значит есть и спать.

Она, полна тревоги и заботы,
Уж не могла найти в себе покой,
И, не смотря на прихоти погоды,
Рвалась отчаянно и страстно в бой..
Прошла неделя с дня, как Гед ушел,
Не получая от него ответных писем,
Решила Джина твердо, что пером,
Она не донесет глубокий смысл..
Своей любви, пылающей огнем.
___________________________________

«Найти коня, найти коня, найти коня» —
Одно лишь в голове ее крутилось..
Готово все: от платья до меча,
Но время будто бы остановилось,
Когда сидела в зале за столом.
«Договориться, может, с новобранцем?
Но как? Отправиться с ним вместе? На одном?»
Представив себя рядом с оборванцем,
На быстром, резвом, грозном вороном
Решила Джина: «лучше уж остаться»,
Но знала, что не выдержит потом.

«Надо идти сейчас. Сегодня. Этой ночью.
Не важно как, не важно с кем и где.
Но я найду его и с ним останусь точно,
Пусть даже в белой, беспросветной мгле».
Так и решила Джина за обедом.
А к ужину решимость лишь росла, —
Спустилась ночь и залы опустели,
Спустилась из покоев и она,
Пока все в замке мирненько сопели,
В путь вышла за любимым своим следом..
______________________________________________

Гед шел неделю, словно из ума
Вышел совсем, не веря в свои страхи..
Но нам дальнейшая его судьба
Известна смутно. В белоснежном мраке
Поэт искал ответы обо всем.
Забрел так глубоко, что трудно верить,
И представлять, как все-таки он смог..
Покрылись плесенью несчастные деревья,
Закрыл всю почву, расстелившись, мох..
И не осталось пищи им с конем.

Дыханье вороного учащалось,
Не мог идти он вечно в белой мгле,
Но Гед считал, что оставалась малость,
Хоть сам не знал, что ищет, ищет где?
Он оставлял заметки на деревьях,
Чтоб понимать потом, как возвращаться,
Да, только, он вернётся ли вообще?
И не пришло ли время попрощаться?
Выходит, рисковал поэт вотще?
Тут дело не в пугающих сомненьях..

Туман сгущался, замутняя зрение,
Промокла вся одежда, шерсть коня,
Даже в дыханье были затруднения,
Хоть верил очень твердо Гед в себя,
Почти покинули его в дороге силы..
Конь начал тяжело совсем дышать,
Гед будто знал, что скоро он найдет,
То, что способно весь туман изгнать,
Как солнце заставляет таять лед,
Так сможет снова сделать небо синим.

И вот, уже в который раз шагнув,
Средь беспросветной белой пелены,
Поэт услышал крик и стон, прильнув
К шее коня сказал: «мы не одни».
И повернул к источнику шумов.
И он узрел божественную Мглу,
Что породила Хаос, День и Ночь,
Что создала Случайность и Судьбу..
Она ему сказала: «Прочь! Да, прочь!»
И отразилось эхо ее слов.

***
«Не слышишь ты меня, глупый пиит?
Сказала: Прочь! Беги! Беги! Беги!
Пока еще способен ты бежать!
Иль ты не можешь слов моих понять?
Как все мне это, честно, надоело».
Поэт увидел блеск красивых глаз,
Цвет светло-серый, редкий среди нас..
Узрел и тонкий, нежный, гордый стан,
И платье, что клубилось как туман,
И ниспадало на младое тело..

Поэт увидел Мглу, ту, что всегда,
В тени жила, покинув города,
Ту, что всему начало положила,
Став основанием вселенной, всего мира,
Но нынче она плакала в лесу.
Повержена томлением богиня,
И Гед, не зная даже ее имя,
Причину понял бедам всех людей,
И спрыгнул с своей лошади скорей,
Желая положить конец всему.

***
Мгла:
«О, люди! Люди! Глупые творенья!
Присущ, но не оправдан эгоизм
Скупого, мелкого, смешного мненья,
Вы видите весь мир за ширмой призм,
Уверенные, что познали его тайны,
Хотя усвоить не способны ничего,
В тени своих же эго обитая,
Вы смысл упускаете легко,
И вам в пример — да та же волчья стая,
Ведь даже звери лучше обучаемы».

Гед:
«Позвольте, девушка, так вы не человек?
Конечно, многие твердят, что вы не люди,
Но я считал, что это полный бред..
Хоть в наше время столько мнений, судий..
И не поймешь, кто правду говорит..» —
Лукавил перед ней бесстрашный Гед,
И Мгла невольно даже улыбнулась,
Но полон гнева был её ответ:
Мгла:
«Ты видишь в моём теле только юность
И думаешь, что молода, как ты, пиит?

Так знай, мне миллионы тысяч лет!
Таких веков тебе и не представить!
Я появилась раньше, чем был Свет!
И позже зародилась меня Память!
А ты посмел лукавить предо мной!»
Гед:
«Но мне совсем не важен возраст ваш,
Ведь девушка — скорее состояние,
А не ярлык какой или типаж..» —
Гед начал сокращать уж расстояние,
Будто играл, смеялся над судьбой.

Без страха подошёл поэт к богине,
Не понимая всей опасности еще..
Не знал, что не найти в огромном мире
Угрозы большей, чем рука ее.
И оттого свою ей протянул.
Богиня не поверила сперва,
Наполнил гнев глаза ее большие,
Но Мгла внезапно все же поняла,
Что у него намеренья благие,
Ведь улыбался он до самых скул.

Взяв все-таки предложенную руку,
Приподняла легко свой гибкий стан..
Почувствовав влечение друг к другу,
Они немного простояли так,
Но Гед затем учтиво отступил.
А Мгла настойчиво вперед опять шагнула,
Схватив поэта за рубаху на груди.
Гед:
Стойте!
Мгла:
О, Боже, сколько шума!
Молчи пока: ждут крики впереди..
Гед:
Леди, я бы вас предупредил..

Мгла:
О чем? Ах, это уж совсем смешно!
Уже ль ты все еще глупышке верен?
Даже одной записки не пришло,
Она слова забыла твоих песен,
А ты все продолжаешь о ней грезить?..
Гед:
Возможно, я, конечно, ошибаюсь,
Но верен остаюсь своей любви..
И много раз еще я постараюсь,
Чтобы о нас запели соловьи
В рассветный час, хоть можешь мне не верить.

Богиня покраснела, как закат,
Вокруг нее сгустился снова мрак
Взмахнув рукой со злостью и обидой,
Поэта оттолкнула дева с силой,
Доступной только высшим из богов..
Поэт упал на влажный серый мох,
Пред этим пролетев пятнадцать метров,
Упал без чувств, без памяти он в серость..

***
Скакала Джина на своем коне, —
Который был обменян на сережки
Редчайшей ценности, — спеша везде,
Пять дней во рту не чувствуя и крошки,
Все продолжала свой тяжелый путь,
Лишь бы догнать любимого, успеть
И нежно-нежно телом всем прильнуть,
Не отпуская в одиночку впредь.

Скакала длинный и тернистый путь,
Вела ее любовь, что не слепа,
А лишь прозрела, осознав всю суть,
Готовая бороться до конца..
Туман не расступался ни на дюйм,
Стоял стеной, не знающей границ,
И тело хрупкое терялось среди туй,
Прильнувши к гриве вороного ниц.

Вдруг, по дороге встретив жеребца,
Который Геда верно проносил,
Взмолилась зверю пламенно она,
Что оставалось нежных женстких сил:
“О, верный, добрый, храбрый, вороной!
Веди скорей к любимому меня,
Мы поспешим след-следом за тобой» —
Обняв немногословного коня,

Который будто бы кивнул в ответ,
Она скакала до заката дня,
Пока в ночи не потерялся свет,
Туман не пробивая, облака..
И вот, услышала девичий плачь,
Сначала сильно испугалась, замерла,
И сердце сразу побежало вскачь,
Но все же Джина ближе подошла.

Увидев девушку в туманном ореоле,
Она, конечно, не могла понять,
Кто здесь, в чащобе, прячет свое горе,
Но стоны боли не могли солгать..
«Что происходит? Леди, что случилось?
Чего ты плачешь здесь совсем одна?..» —
И сердце Джины бешено забилось,
Когда, среди покрывшего всё мха,

Узрела обездвиженное тело
Любимого; издав короткий крик,
И подбежав к нему почти мгновенно,
Упала рядом, опустив свой лик
Ему на грудь, и зарыдала громче,
Чем Мгла, и чем все женщины земли.
«Все дело, дорогая моя, в порче,
И просто криком дело не спасти», —

Сказало, приближаясь, божество,
Иль девушка, что вытирала слезы.
А Джина лишь сверкнула на нее,
И сразу же пустила в ход вопросы:
«Кто ты такая? Что случилось здесь?
И почему ты плакала навзрыд?»
Ко Мгле привычная вернулась спесь,
И приняла она надменный вид:

«Неверный твой был слишком уж настойчив,
И мне пришлось его умерить пыл,
Ведь я порочных связей, все же против,
Не бойся, он пока что не остыл..»
А Джина отвечала удивленно:
«И он способен поступить так подло?
А плакала ты просто из обиды
Иль есть еще для горечи причины?»

«Да, есть, да, к сожаленью, есть, —
Ответила задумчивая Мгла, —
Я не довольна, что творится здесь,
Я все вокруг, стараясь создала,
А вы не бережете ничего,
Не видите красот и волшебства,
И мир, в туманы погрузив его,
Я от унылой участи спасла,

Чтобы вы вспомнили всю ценность бытия,
Природную открытость и свободу».
И Джина, в этот раз, словно дитя
Глазами хлопая, не верила ни слову,
Но, чуть подумав, все же поняла,
Что Мглы рассказ даже похож на правду,
Поэтому клинок свой подняла,
Защиту создавая этим барду.

Мгла:
«Что ты творишь, глупышка, опусти,
Я говорю: он сам во всем виновен»
Джина:
«Нет, не могу! А ну с пути!
Поверь, я точно знаю, как устроен
Мой будущий жених, и ты мне лжешь,
Так что уйди, пожалуйста, с дороги».
Мгла удивилась, глядючи на нож,
И сами отступили её ноги.

Но, тут же сжались кулаки богини,
И, с криком яростным, взмахнув своей рукой,
Она легко клинок сломала Джине,
И между ними завязался бой.
Страх потеряв от злости и обиды,
Простая девушка вдруг ринулась вперед,
Не хуже юной, сильной Артемиды,
И обе вдруг упали в малый грот.

Они сцепились злее, чем лисицы-
Дикарки, что охотятся в лесах.
Напасть на бога могут единицы,
И большинство мгновенно терпит крах.
А тут они сражались.. и на равных,
Царапаясь, кусаясь и крича,
Будто врагов узнав друг в друге давних,
Вот как вражда была их горяча.

Жестоко две красавицы боролись,
Порвав на тряпки платья, — лоскуты
Со скрипом-треском напрочь отрывались,
И длился страстный бой средь темноты..
Потом они, уставшие, упали
Друг рядом с другом, тяжело дыша,
И несколько минут так пролежали,
Поняв, что этой схватке нет конца.

Но Джина, все в кулак собравши силы,
Шатаясь, поднялась с сырой земли;
Мгла посмотрела кротко, без обиды,
Вы зависть бы в глазах ее нашли.
Поправив тряпки, что когда-то были платьем,
С трудом пройдя те несколько шагов,
К мужчине, пораженному заклятьем,
Упала Джина вновь на мха покров.

Обняв едва ли дышашее тело,
Поцеловав раз двести пять его,
Геда спасти так сильно захотела,
Облокотила на свое плечо,
Подозвала коня, и, через силу,
Взвалила мужа бедного под гриву.
Запрыгнула сама и прошептала:
«Скачи домой, мой милый, до портала».